Con amore,

Неужели я уже больше не буду жить дома? Ну да, мне там делать особо нечего, я помню. Просто спросила.

Мои отношения со старушкой Вселенной всегда были особенными. Я же ее просила помочь нам с визой. Да, возможно, я не проговаривала имя достаточно четко, в голове просто крутилось "виза, виза, виза..." И когда сегодня я должна была получить ответ от его Величества, я вдруг получаю сообщение от старого знакомого из Кали, с которым мы тоже как-то познакомились в Интернете. И что же он мне говорит? Угадай, говорит, куда я еду? В Йошку. Из Калифорнии он подает на визу в Россию и на 3 недели едет в Йошку по работе. Смутно представляю, что можно "по работе" делать в Йошке, но кого это должно волновать! И это, конечно, должно было случиться тогда, когда я в Йошке уже не живу, а в Москве он скорее всего будет только проездом. Ээээй, Брайан-Комбайан, заезжай хоть на выходные!

Терпелкой меня наградили очень неоднозначной. В целом я достаточно терпелива, хоть и терпение мое подчас граничит с тупым упрямством. Как-то горничная на работе сказала мне, что глядя на мое невозмутимое спокойствие и терпеливость, ей хочется меня вывести из себя и посмотреть уже наконец, какая я все-таки бываю в гневе. С другой стороны в некоторых ситуациях, хоть гори оно все огнем, мне хочется бежать впереди паровоза, лечь и лежать в направлении мечты и не свдинуться с места, мчаться сломя голову и стучаться во все закрытые двери разом и меня жутко, чудовищно просто злит, когда время тянется, словно парализованная улитка. Когда приходится ждать того, что можно было бы сделать уже давно. Часто так происходит, когда ждешь чего-то от людей. Которые живут в другом ритме, с другими, встроенными в них биологическими часами. А когда от скорости принятия решения и последующих за ним действий еще и зависит исход всего мероприятия, а дело никак не двигается, то вообще караул!
Досада-засада. Неужели он так и не пойдет? Времени осталось очень мало и он просто может не успеть!! - примерно это его и ждет, если он не соизволит.

Я слишком отчетливо представляла себе мою жизнь в ЛА, чтобы отказаться сейчас от своих видений. Я слишком хотела быть с ними рядом и по-прежнему хочу, чтобы сейчас вдруг сменить курс.
Конечно, они не обязаны писать мне каждый день, особенно он. Но я хочу каждый день знать, что с ними происходит и не могу никак принять мыслей о том, что они отдаляются. Конечно, и они, и я, все так же сильно хотим жить вместе, но вся эта ситуация. Да черт бы ее побрал.
Они мне очень нужны и я ни за что и никогда не хочу их потерять. А если он сейчас не приедет, то тогда я приму для себя одно очень важное решение.

Вчера был ровно год, как мы с ним познакомились. С его родителями я познакомилась чуть позднее. Сколько всего случилось за этот год! Он уходил, иногда уходил надолго, иногда я думала, что навсегда. Иногда я писала ему длинные прощальные письма, иногда короткие гневные сообщения. Рано или поздно он возвращался, просил прощения, много всего говорил и писал, потом снова пропадал. И я бы уже давно положила бы на него то, чего у меня, к сожалению (или к счастью?), нет, но так и не смогла это сделать, видимо, все-таки потому что у меня этой части тела нет
Благодаря его родителям, больше, конечно, маме, я стала лучше его понимать и все сильнее стала убеждаться в одной простой мысли - что он в моей жизни будет не последним человеком. В этом году было даже несколько месяцев, когда он не написал мне ни разу, месяца два и ни одного слова. За весь этот год мы - даже не надо говорить насколько - сблизились с его родителями. Все то время, пока я готовилась к экзамену, пока подавала документы в университет, ждала результатов, записывалась в посольство на собеседование и получала свой первый отказ - все это время его родители были со мной рядом. Каждый день. Мысленно - каждую прожитую мной минуту, каждый вдох и выдох. Мы уже мысленно все давно были вместе и у них дома шли приготовления к моему приезду. Практически все это время мы с Ником не общались, взыграла ли в нем ревность или еще что, но я, к сожалению, не смогу никогда сказать, что "I'm secretly grateful you lived this moment with me". Его родителям - да, ему - нет. Он смеялся над тем, что его родители собирались поселить меня на его любимом диване, говорил, что в его комнате большая кровать и я буду спать с ним. Родители делали слегка ошарашенные лица, но в душе злорадненько потирали руки, потому что уже давно собирались его на мне женить. Ему до последнего было непонятно, как мы смогли так сблизиться и как могло получиться так, что я стала им как дочь, а они мне как вторые родители. До последнего не понимал, но все больше проникался. Мы не оставляли ему выбора. Я уже была частью его семьи и куда бы он ни пошел, всюду за ним маячило любое упоминание обо мне. Возможно, это было отчасти причиной того, почему он не писал - слишком много меня в его жизни. Слишком привык быть единственным любимым ребенком в семье. Доходило до того, что он говорил своему отцу "Я вас с ней познакомил,а она...". Он думал, что я неблагодарная, что он так много значит в моей жизни, и вдруг перестал. Его место в моей жизни заменили его родители. Сам виноват, потому что его никогда не было рядом. А я всегда его ждала и надеялась, что он уже больше не уйдет. А он всегда уходил. Как он там пережил осознание того, что мы с его родителями встретились в Одессе, я уж не знаю. Мы долго с ним не поддерживали совсем никакого общения. После того, как мне отказали в визе, он написал мне трогательное сообщение и сказал, что завтра позвонит. Это "завтра" затянулось на два месяца. Два месяца. Ни одного слова. Возможно, он тоже переживал от того, что я все-таки не приеду и все то, к чему мы так готовились, вышло нам всем боком. И только после Одессы, после моего дня рождения я решилась написать ему письмо и признаться во всем, что было у меня на душе, к нему, к нему, и еще раз к нему. Ни слова о его родителях. Только после этого письма он начал понимал, что я по-прежнему им дорожу, что он мне по-прежнему нужен и что я все еще хочу, чтобы он был в моей жизни. Я не знаю, к чему все это приведет. Мы уже сделали столько шагов навстречу друг другу. Мы уже заказали паспорт, мы уже его получили, сделали приглашение и я всем сердцем верю в то, что мы еще и подадим на визу. И приедем.
В последнее время в моей жизни появилось столько разных мужиков. Откуда? Зачем? И все одно. Мимолетные и желающие задержаться. И я так усиленно с ними со всеми общаюсь, пытаясь заполнить пустоту внутри себя, избавиться от мыслей о том, что он может не приехать, о том, что мы неизвестно когда еще все будем вместе.
Как я могу ему помочь? Что же мне сделать?
Глупые слова о том, что я не смогу без него жить. Смогу. С пустотой, с дырами, с синяками и с ушибами. Смогу, только не хочу. И не буду.

Мне определенно нельзя болеть, особенно ангиной. От нее у меня не только горло болит, но разлагается душа и тлеют мозги. Сегодня в полдень мое расстроенное психическое состояние в попытках заглушить постоянную боль достигло своего пика. Я встретилась с той собой, которую, как мне казалось, я не брала в Москву. Я про нее иногда вспоминала и гордилась тем, что она осталась дома, иначе я бы не продержалась тут четыре месяца. Бедный поумневший Чарли постоянно видел в окне себя прежнего, пока наконец снова не стал глупеть...
В общем, мне вдруг примерещилось, что меня все покинули, что я совсем одна этом белом свете и что если бы в Йошке была более или менее достойная зарплата, я бы сегодня же уехала домой. ДОМОЙ. До меня дошло, что у меня есть дом, что у меня там мама и самая близкая мне подруга, что они меня все это время ждали и будут ждать, что бедная мама тяжело переживала разлуку со мной, что я, оказывается, сама по ним страшно скучаю. Я и до сегодняшнего дня все это знала, видела и понимала, но иногда ведь нужно обухом по голове и пуститься во все тяжкие. Так вот после сегодняшнего обуха мне вдруг стало чудовищно, просто катастрофически хреново, меня охватил такой сумасшедший приступ паники, что я в своем сознании бегала от одной мысли к другой, как загнанная в клетку мышь в поисках выхода, пока наконец не дошла до грани. После которой уже только в дурку.
И как меня подкосила эта внезапная болезнь, сорвавшая мои планы, я два месяца назад взяла билет на 26 октября, чтобы полететь домой и отметить там мамин юбилей, уже и ресторан и гости, и музыка, все готово. И одна только мысль о том, что я больная буду добираться с чемоданом до аэропорта, потом лететь в самолете, потом в полуобморочном состоянии проведу мамин юбилей и вернусь обратно в Москву, чтобы снова болеть, такая перспектива просто выбивала почву под моими ногами. Мысль о том, чтобы никуда не ехать и лечиться тут, меня совсем не прельщала. Вот ввиду своего шаткого положения и воспаленного рассудка я и захотела все бросить и уехать к маме, домой. Потому что эта Москва меня потихонечку добивает.
Потом я услышала голос мамы, попереписывалась на скайпе с Милой, и пелена перед глазами стала рассеиваться. Все вдруг стало по-прежнему, не так страшно, не так безысходно, не так категорично. Я вдруг снова почувствовала в себе силы, снова вспомнила, почему и для чего я сижу в Москве, снова увидела перед собой манящий горизонт, брызги света и почувствовала вкус другой жизни, не той, которой я сейчас живу, а той, которая меня ждет. И люди меня там все еще ждут. Конечно, во избежание подобных неприятных встреч со своим потусторонним "Я" хочу забрать с собой и маму, хочу, чтобы она была со мной рядом.
А пока я все-таки съезжу на выходные домой, погуляю на мамином дне рождении, вернусь в Москву, подлечу ангину, а потом серьезно займусь своим здоровьем.
Наверно, стоило все это пережить, чтобы прийти к некой переоценке, точнее к проверке и очередной оценке ценностей. Все на месте, ценности все те же. Хочу быть рядом с близкими людьми. Но не в Москве. Спасибо.
Иногда - если сила колебаний не очень сильна - все же можно удержать свой мир и не дать ему рухнуть.

Все смешалось в моей голове. Одесса, день рождение, мама, семейство Рахлинов и аэропорт.
Вижу маму, а она говорит голосом Милы. Лишь бы только получилось вылечиться до пятницы, я же домой собиралась, нельзя, нельзя.
А температура все так же 39 и лучше не становится. Вызывала домой врача, посмотрел в горло и сказал "ангина", как будто я без него не знаю, что у меня ангина. Даже не сделал никакого укола, только прописал кучу лекарств. Да, болеть в наше время очень дорого. Ну да ладно, лишь бы помогло.
В таком состоянии как нельзя лучше понимаешь всю горечь своего одиночества, как же хочется к маме.

Вот я и думаю - смогла бы я сейчас все бросить и уехать с ним на Украину? Не зная его, не видя его до этого ни разу, не представляя, как сложится наша с ним встреча и стоит ли вообще шкурка выделки. ... Хотя, мне кажется, все равно бы все бросила и уехала, тем более, что мне, по сути, нечего терять. Работа? Мне моя работа, правда, очень нравится, и хожу я на нее каждый день с удовольствием, но я все равно бы ее променяла на свое призрачное счастье.

А!, в общем, психанула и подала на diversity immigrant visa. Че уж, если есть они у меня эти намерения, так не буду и лукавить. Ничего я не теряю, до мая третий раз подавать на туристическую я все равно не буду, а к тому времени уже, дай Бог, будут известны результаты. А еще в мае подам на какой-нибудь грант, насдаю кучу экзаменов, напишу им сочинения и прочие эссе (благо, опыт у меня огого!) и будет мне счастье. После НГ съезжу на какой-нибудь тренинг в Прагу, потом поезжу по Европе, а потом еще раз глянем на мои шансы получить визу.

И душу дьяволу готова продать, лишь бы только быть с ними рядом.

У нас с тобой все закончилось еще тогда, когда еще ничего и не началось толком. И теперь у нас с тобой нет ровным счетом ничего такого, чтобы потом вдруг заставило тебя обо мне вспомнить и вдруг резко все понять. Ничего. Мы не успели создать ничего общего. Между нами нет никакого секрета. Между нами - ничего. Тольком мне тогда казалось, что между нами - всё. Что ты для меня - всё. И больше ничего нет. А на самом деле нужно было еще тогда понять, что "больше ничего нет".
Такое странное это состояние. Будто я сплю. И жду, когда же наконец можно будет проснуться. Для жизни.

запись создана: 16.01.2011 в 11:48